Вспомним о “Беркуте”
Юлия Витязева: Помня о «Беркуте». Работайте, братья!
Признаюсь честно. То, как работал вчера ОМОН в Екатеринбурге — меня порадовало. Не потому, что я кровожадна. Не потому, что не уважаю право на протест. Не потому, что храм важнее сквера. А потому что я слишком хорошо знаю, во что обходится стране ситуация, в которой силовики бездействуют и покорно и безропотно принимают удары, грады камней и коктейли Молотова, которые швыряет в них обезумевшая толпа.
И в ситуации, которая сложилась в Екатеринбурге все было сделано абсолютно правильно. Просто потому, что то, что мы сейчас наблюдаем — это уже совсем не про храм и не про сквер. И даже не про сам город. Это уже про всю Россию.
Сквер — это просто предлог. Попробовать расширить границы дозволенного. Промониторить уровень поддержки протестных настроений как в отдельно взятом городе, так и по стране в целом. Изучить реакцию отечественных и зарубежных СМИ. Понять уровень интереса к подобного рода событиям у западных политиков и лидеров мнений.
Но, самая главная задача была выявить ту грань, после которой силовики переходят к выполнению своих обязанностей. Т. е. определить те рамки, за которые пока нельзя, но обязательно нужно стремиться выйти.
Напомню, принудительные поездки в автозаке с персональной доставкой в местное отдаление полиции начались только после того, как разгоряченная скачками и лозунгами толпа начала забрасывать силовиков палками и бутылками. До этого момента никто никого в формах выражения своего протеста не ограничивал. И только после того, как начались незаконные действия в отношении правоохранителей, находящихся при исполнении своих обязанностей, началось использование силовых методов.
Тем, кто кричит про негуманность и, аки дятел, талдычит про «мирных протестующих, которые вышли на защиту кустиков», советую изучить методы работы европейской и американской полиции в аналогичных ситуациях. Но, предупреждаю, увиденное вам очень не понравится. Просто потому, что, в отличие от России, там вообще ни с кем не церемонятся. И самое вежливое отношение силовиков к протестующим для последних обычно заканчивается посещением больницы.
Что касается заявлений о том, что «скверные поскакушки» — следствие того, что власть не умеет разговаривать с народом, то, напомню, что цивилизованный диалог не имеет ничего общего с тем, что там происходит.
Скажу больше, когда добиваться желаемого, минуя стадию дебатов, под призывы протестных пабликов определённой направленности, выходят на улицу и начинают заниматься откровенной провокацией, работая на картинку и на процесс, а не результат — действия власти должны быть однозначными. В противном случае в ближайшей перспективе мы будем иметь майданчик в каждом дворе, где возникнет конфликт из-за установки песочницы, который будет транслироваться во всех соцсетях и сопровождаться комментариями профессиональных оппозиционеров.
И единственный способ научить решать споры не с помощью скачущей толпы, а цивилизованным способом — это вот такие воспитательно профилактические мероприятия со стороны силовиков. Хочешь отстоять своё право гулять в скверике? Паспорт в зубы — и на приём к мэру и губернатору. И ещё подписи с друзей собери. Тех самых, которые так тщательно пытаются спрятать свои лица. И занимайся этим вопросом сам, а не доверяй это штату Навального, который сознательно слил идею референдума, запросив совершенно идиотскую формулировку вынесенных на него вопросов.
Да, я понимаю, что это долго и хлопотно. Выйти поскакать гораздо быстрее и веселее. Но вы же сами орете, что хотите жить в правовом государстве, где к вашему мнению прислушиваются. При этом вы сами постоянно пытаетесь выйти за рамки правового поля, пытаясь добиться желаемого исключительно с помощью крика, скачек, дебильных флешмобов типа «прикуй себя к дереву» и прочих идиотских поступков. Для полноты картины осталось лечь на землю, зарыдать и лупить по ней ножками от бессилия и возмущения.
Впрочем, все это лирика. Ибо никто из тех, кто уже третий день приходит в сквер на развлекательные мероприятия, изначально не хотели диалога и конструктива. Они хотели майданчик. И попытались его устроить, получив ответную реакцию в полном соответствии со всеми нормами, практикуемыми во всем мире. «Жёлтые жилеты» не дадут соврать.
Юлия Витязева, специально для News Front
Вспомним о “Беркуте”
ВНУТРЕННИМ ВОЙСКАМ НУЖНА ПОДДЕРЖКА С ВОЗДУХА
Уникальность конструкции установки “Беркут” заключалась в том, что она использовалась с любого исправного транспортного вертолета типа Ми-8, имеющего штатный люк для перевозки грузов на внешней подвеске без доработки борта независимо от его военной или гражданской модификации и принадлежности к государственным, либо частным владельцам.
В качестве боевого расчета установки “Беркут” предполагалось иметь двух военнослужащих – наводчика вооружения (в подфюзеляжной кабине) и его помощника (в грузовой кабине вертолета) из числа офицеров или прапорщиков постоянного состава охраняющей данный объект части Внутренних войск, хорошо знающих данный охраняемый объект и прошедших специальную подготовку.
Уникальность установки “Беркут” также заключалась и в том, что только с ее помощью в ходе проведения специальных операций по прежним планам территориальной обороны страны разрешалось вести высокоточный прицельный, строго контролируемый приборами телевидения на борту вертолета огонь стрельбой по наземным целям вертикально сверху вниз без образования рикошетов пуль, что практически исключает случайное поражение посторонних лиц, оказавшихся даже вблизи от обстреливаемых целей.
Вне объектов, указанных выше, установка “Беркут” поражает цели противника во всей нижней полусфере относительно фюзеляжа вертолета-носителя “Беркута” независимо от высоты, курса и скорости его полета.
Для действий “Беркута” в условиях ночи на его подфюзеляжной многофункциональной кабине размещается мощное съемное осветительное оборудование, названное “Сова”, состоящее из пушечных прожекторов “А-4А” башен танков Т-80У (в количестве 6-12 штук) с комплектами высоковольтных преобразователей тока на каждый из прожекторов, устройства для разворота лучей прожекторов по азимуту + 360° и по углу места от +5° до -95°.
В комплекте с пассивными стрелковыми (НСПУ) или вертолетными очками ночными (“Скосок”, ОВН-1) система “Сова” может работать в инфракрасном диапазоне световых волн с вертолета-носителя “Беркута” с высот не менее 1600 м за пределами досягаемости зенитного стрелкового огня противника.
До вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана работы по “Беркуту” велись, в основном, силами и средствами 344 Центра Минобороны (г. Торжок). После же вывода этих войск интерес Минобороны к “Беркуту” пропал. Вновь о “Беркуте” вспомнили, когда в конце 80-х – начале 90-х гг. в стране заполыхали кровавые межнациональные конфликты в Закавказье, в Средней Азии, где многочисленные вооруженные банды местных националистов захватывали большегрузные автомобили и безнаказанно передвигались на них, минуя по бездорожью блокпосты правоохранительных органов и войсковых подразделений, громя населенные пункты, грабя, насилуя и убивая местных жителей нетитульных национальностей, используя, как правило, ночное время, когда резко снижалась активность действий подразделений Минобороны, применявших, в основном, вертолеты. Боевая авиационная техника Минобороны, изначально созданная для участия в современном общевойсковом бою, не была приспособлена для выполнения полицейских функций.
Видные авиационные военные начальники, много лет помогавшие разработчикам “Беркута” своими добрыми пожеланиями и конкретными советами (генералы Герман Лаптев, Евгений Кашицын, Виталий Павлов) обратились (в/ч 92501, исх. №136/0114 от З0.Х.1990 г.) к командовавшему в то время Внутренними войсками МВД СССР генералу Юрию Шаталину с просьбой разрешить ознакомиться с действиями устройства “Сова” в ходе полетов ночью на вертолетах Ми-8МТ в 344 Центре Минобороны (г. Торжок) и получили его согласие (ГУВВ МВД СССР, исх. № 8/2-3957с от 14.XI.1990 г.). Множественные ночные полеты с применением “Совы” дали возможность усовершенствовать установку “Беркут” для действий в ночных условиях.
Разработчики установки “Беркут” докладывают, что в ноябре 1985 г. в нашей стране была создана, в 1991 г. усовершенствована и прошла все самые суровые летные огневые испытания для действий в условиях ночи огневая установка, аналогов которой до сих пор нет в мировой практике вооружения вертолетов.
По объективным причинам из офицерского корпуса Внутренних войск уходят труженики, посвятившие свою военную карьеру этим войскам, много лет в народе по-доброму называвшимся “бандоловами”. На их смену приходят опытные командиры, обученные масштабно мыслить и уверенно действовать в современных жесточайших условиях бескомпромиссной борьбы с терроризмом. Это дает им моральное право перспективно оценивать традиции Внутренних войск по созданию для них профессионально необходимых средств вооружения, боевой техники и сверхнадежных индивидуальных устройств личной защиты военнослужащих в бою.
Поддержите в них это право мыслить перспективно! Они оберегают Родину в одном строю со всем народом. Но, как и все воины России, в первых рядах борьбы.
Экс-бойцы «Беркута» обживаются в России и осваивают новые профессии
В МЧС сегодня сообщили, что число беженцев с юго-востока Украины, размещенных во временных пунктах на территории России, превысило 14 тысяч, больше тысячи из них прибыли буквально за последние сутки. Вынужденные переселенцы из числа сотрудников «Беркута», перебравшиеся с Украины еще после Майдана, занимаются оформлением российского гражданства, чтобы окончательно наладить свою жизнь на новом месте.
Астрахань принимает бывших бойцов украинского «Беркута». Сюда приехали 12 семей из Луганска, Донецка, Волыни и Харькова. Новый дом Ирины и Игоря съемное жилье, от их родного Харькова до Астрахани 1200 километров. Возвращаться они не думают, им нужно начинать жить заново в России. Супруги устроились на работу, Игорь водителем, Ирина в социальную службу.
Ирина Садовниченко, беженка: «Получаем зарплату, дальше будем сами уже оплачивать квартиру и все остальное».
Игорь прослужил в харьковском «Беркуте» 11 лет. После командировки в Киев и Майдана, когда «Беркут» расформировали, а им стали угрожать, супруги решили уехать. От «Беркута» остался подарок командира.
Игорь Садовниченко, беженец: «Нам обещали золотые горы. Участники боевых действий, квартира… А нас бросили».
Астраханский реабилитационный центр временное жилье для семей беркутовцев. Кровати, чистое белье, завтрак, обед и ужин по расписанию. Мужчины иногда ездят на рыбалку, женщины сидят с детьми. Надежда с мужем и 6-летним сыном недавно бежали из Луганска, оставив и жилье и все имущество.
Надежда Миронова, беженка: «Что было нужно для жизни на первое время, то взяли: документы, немного вещей на смену».
Надежда стала воспитателем в детском саду, а сослуживец ее мужа Юрий водителем астраханской маршрутки. Его луганская квартира могла быть разрушена во время обстрелов. Ему, бывшему командиру отделения, прапорщику, новая работа не по душе. Он надеется, что это ненадолго, через какое-то время он сможет вернуться на службу, но не в Луганске, а здесь, в Астрахани.
Юрий Горбань, беженец: «Эта власть нас сожрала полностью, когда мы были в Киеве. Причем заметьте: мы были без оружия».
Бойцам «Беркута» сложно не вспоминать Киев и Майдан. Они не ходили на выборы президента Украины и новой власти не верят, говорят, военным и милиционерам, которые сейчас участвуют в антитеррористической операции на востоке Украины, не позавидуешь. Как выяснил корреспондент НТВ Святослав Гордин, тех, кто исполняет приказы Киева, могут подставить так, как подставили недавно «Беркут», и сделать крайними.
Алла Ктиторова, беженка: «Новая политическая сила когда пришла к власти, когда сказали, что „Беркут“ расформировывают, в тот момент уже было понятно, что хорошего ничего не будет там, что надо куда-то уезжать».
Позвать беркутовцев в Астрахань инициатива областных властей. Здесь они пока беженцы без официального статуса и российских паспортов, временное разрешение на проживание дает им право на работу, но с зарплаты вычитают не 13%, а 30, как с иностранцев.
Местная полиция готова взять на службу бывших бойцов «Беркута», но нужно ждать решения всех формальностей. Астрахань не граничит с Украиной и украинских беженцев здесь прежде не принимали. Но теперь они есть. Несколько сотен человек, и это не только бывшие бойцы «Беркута».
